Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]

– Чтоб их… – прошептал Семенов. – Это же форменный бардак будет в городе…

– Понял наконец? Надо предупредить ребят. Может, Корф и правда успеет дать знать Фефелову? У того – батальон, и если поднимет солдат по тревоге… от Стромынки до центра – часа полтора скорым маршем, могут и успеть.

– Сколько же эти мерзавцы народу положат? – спросил Семенов. – Три десятка отморозков с автоматами… Они же полицию на клочки… да и Фефелова твоего… лучше бы Корф с жандармом этим, Вершининым, достучался до московского генерал-губернатора! Тогда, может быть…

– А то мы не догадались! – заорал на приятеля рассвирепевший Каретников. – По официальным каналам, сейчас, вечером – ни единого шанса! Все начальство изволит почивать! Даже если нас выслушают и поверят – пока доложат по инстанции, пока решат, пока телеграмма в Москву уйдет, пока генерал-губернатору доложат… Так ведь надо, чтобы рядом кто-то был, кто может объяснить связно, в чем, собственно, дело!

– И на что ты надеешься? Наши чем могут помочь? Их губернатор и слушать не станет.

– Не знаю, – помотал головой Каретников. От бешеной скачки он потерял шапку, и теперь шевелюра доктора развевалась на холодном балтийском ветру. – Хоть уберутся подальше. Ну и Ромка – сделает, что сможет. Вся надежда на подполковника, больше не на кого, Олегыч…

Возок встал.

– Приехали, господа хорошие. Как обещал – так, значицца, и довез. Вот он, телеграф. А с вас бы еще гривенничек, лошадкам на овес. Заморились лошадки-то…

– Коротким коли! И-и-раз!

Шеренга разом, с выдохом, качнулась вперед, выбросив в жалящем выпаде винтовки. Щетина штыков уставилась на Сережу.

– Коротким бей!

Мах прикладом – сбоку в голову, железной оковкой…

– Длинным коли!

Сегодня занятия вел Сережа Выбегов – кроме хитрой науки рукопашного боя «волчат» учили и обычным воинским дисциплинам – штыковому бою, фехтованию, маршировке, хоть и в небольших объемах. Весной грозили устроить занятия по верховой езде.

– Так, прекратили упражнение. Первая и вторая пары – надеть маски и колеты. Остальным – ожидать своей очереди!

Как все же просто иметь дело с наукой, проверенной десятилетиями! Школа русского штыкового боя доведена до совершенства начиная с петровских времен. И если раньше солдат толком не учили владеть этим страшным оружием, надеясь на физическую силу, деревенскую смекалку да обычаи армейского «мира», установившиеся со времен рекрутчины, когда служили по двадцать пять лет, – то во второй половине века девятнадцатого обучение «фехтованию на штыках» было поставлено на правильную основу. Появились даже особые книжечки с описанием способов преподавания – одну из них и взял за основу Сережа Выбегов.

Спасибо офицерам московского гарнизона и прочим благотворителям – недостатка в инвентаре «Кружок юных разведчиков» не испытывал. В шорных мастерских заказали кожаные манекены-куклы; из арсеналов извлекли несколько десятков старых негодных винтовок, палаши и прочий негодный, но вполне подходящий для учебы хлам. Пошили даже новую форму – «волчата» расхаживали в ней по городу, особо гордясь высокими, до середины икры, тяжелыми ботинками на толстой рубчатой подошве и непривычно короткими, немного ниже пояса, куртками с меховыми воротниками. Форма эта, легкая, удобная, не сковывающая движений, имела пятнистую окраску – «камуфляж», «комок». Словечко ввел в обиход Ваня, а «волчата» охотно повторяли их по всякому поводу или же без оного.

Согласно уставу кружка, утвержденному (с подачи московского Офицерского общества) лично генерал-губернатором Долгоруковым, «волчатам» дозволялось вне гимназии носить взамен предписанной гимназической формы свою. Гимназическое начальство приняло это новшество с кислой миной, но смирилось – все же форма, да и с генерал-губернатором не поспоришь. Надо ли говорить, что сами «волчата» были в восторге? Авторитет кружка в среде московских гимназистов взлетел до небес; списки «кандидатов» превысили три сотни, и к следующему учебному году хочешь – не хочешь, а надо думать о расширении. Популярность эта, правда, привела к целой серии стычек с учащимися реальных училищ, обычными противниками гимназистов. Но разгром, всякий раз учиняемый слаженно действующими «волчатами» численно превосходящему противнику, остудил самые горячие головы – драки прекратились.

Но набор новых «юных разведчиков» – это еще когда… А пока:

– Первая пара – ангард… алле!

Занятия шли в актовом зале пятой казенной гимназии. Раньше тренировались у Корфа; с некоторых пор начальство, в очередной раз скривившись, позволило занимать под «упражнение» гимназический зал, и «волчата» с шутками и прибаутками перетащили туда все свое снаряжение. Под него отвели комнатенку за сценой, где раньше хранились сломанные стулья да старые декорации с ученических спектаклей. И вот теперь, три раза в неделю, строгий, академического облика зал превращался в фехтовальную площадку. Портреты Пушкина, Шекспира, Державина и других маститых бородатых старцев неодобрительно взирали со стен на скачущих, размахивающих винтовками и палашами гимназистов.

– Стоп! Вторая пара, готовиться!

– Серег, кончай занятие! Беда…

Кадет Сергей, выступая в роли преподавателя, держал марку Первого кадетского корпуса, недоуменно оглянулся. В зал ввалились Николка с Иваном. Вслед за ними в дверь влетел Роман с громоздкой пятнистой сумкой через плечо. «Волчата» встретили троицу радостным гомоном.

– Перерыв пять минут! Дежурным – оружие в стойки. – И уже к новоприбывшим: – Что стряслось, ребята?

Николка тяжело дышал, силясь вымолвить хоть слово. Не получалось: пришлось бежать всю дорогу, от самого их дома, и теперь мальчик жадно ловил каждый глоток воздуха. Иван порывался что-то сказать, но вышел лишь невнятный хрип. Положение спас Ромка:

– Только что принесли телеграмму от Олег Иваныча, из Петербурга. Беда. Эти уроды… Короче, следует ожидать нападения подготовленного противника, вооруженного автоматическим оружием. Прямо сейчас. Здесь, в двух кварталах – на гражданские объекты. Это не шутка и не учения, кадет Выбегов.

Сережа недоуменно уставился на руководителя кружка:

– Роман Дмитриевич, да что случилось-то? Какое нападение? Какой противник? Объясните наконец!

Ваня, восстановил дыхание:

– Сереж, тут, понимаешь, так, сразу, не объяснить. Лучше вот что скажи – ты нам веришь?